«Право же, в тебе есть что–то странное, Бродяга! — Он устремил на Следопыта пронзительный светлый взгляд. — Бродяга — разве это имя?.. И одежда на тебе странная. Может, ты вырос из–под земли? Как могли мы вас не заметить? Или вы из эльфов?
– Нет, — ответил Арагорн. — Только один из нас эльф — Леголас из далекой Черной Пущи. Но мы все побывали в Лотлориэне и получили дары от Владычицы Золотого Леса в знак ее благосклонности.
Роханец посмотрел на друзей с еще большим удивлением, но взгляд его стал жестче.
– Значит, в Золотых Лесах и вправду живет Владычица, о которой говорится в старых сказках! — воскликнул он. — Я слышал, мало кому удается вырваться из ее сетей! Поистине мы живем в странное время. Но если вы снискали благоволение эльфийской Владычицы, то, должно быть, и сами сплетаете обманные чары и не чужды волшбе!»
↓

Ответ — да, мол, один из нас эльф — удивляет Эомера, потому что под словом «эльф» он разумеет то же, что разумел бы на его месте древний англичанин, задавая подобный вопрос, а именно — «вы не колдуны?» (Шиппи, с.98). Эомер и его люди в этой сцене предстают, по Шиппи, одновременно как скептики и люди, подверженные суевериям (Толкин считал это сочетание не только возможным, но и весьма распространенным). Сарумана они называют dwimmer–crafty, что на древнеангл. означает «кошмар», «иллюзия», «оборотень». Этот эпизод показывает, как мало знают роханцы о других племенах и о том, что составляет глубинную суть истории Средьземелья. Здесь можно при желании прочесть горький намек на современное человечество, утратившее истинное знание о мире и существующее «на поверхности бытия», как считал Толкин.

(с) "Властелин колец: Две Крепости", комментарии